ТАЙНЫ АМЕРИКИ

факты о настоящей Империи Зла

ИСТОРИЯ США В ЧЕТЫРЕХ ТОМАХ. ТОМ ВТОРОЙ 1877-1918

Глава шестнадцатая. СОЦИАЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ


1. РАБОЧИЙ КЛАСС В ВОЙНЕ

Годы первой мировой войны оказались для США периодом острых классовых и общественных конфликтов. В центре классовых битв находился американский пролетариат, потенциально очень мощный, но по уровню сознания отстававший от рабочего класса России и других европейских стран.

Мировая война, усилив и обострив кризис перепроизводства, резко ухудшила условия труда, жизни и борьбы рабочего класса США. Главным бедствием оказалась небывало высокая безработица, даже по официальным данным составлявшая в 1913 г. 1671 тыс., в 1914 г.—3120 тыс. и в 1915 г.—3777 тыс.1 Как отмечал В. И. Ленин в январе 1914 г., около половины всех рабочих в Америке были заняты неполное рабочее время2. Положение безработных оказалось катастрофическим ввиду отсутствия какой-либо системы помощи, кроме буржуазной благотворительности.

Возросшая безработица способствовала снижению заработной платы и жизненных стандартов тех, кто оставался на работе. Происходило массовое понижение ставок оплаты рабочих. С другой стороны, резко возросли цены, особенно на продовольствие, а с ними и стоимость жизни. Сокращались и номинальный и реальный заработки, произошло абсолютное ухудшение условий жизни значительной части трудящихся.

В трудных условиях кризиса ослабла и стачечная борьба, уменьшилась численность профсоюзов. Зато в ряде штатов и городов поднялось движение безработных. Оно началось на Тихоокеанском побережье, затем распространилось на Нью-Йорк, Чикаго и другие промышленные центры. В нем активно участвовали многие лидеры ИРМ, социалистов, профсоюзов. Но движение безработных было невелико; оно охватывало лишь отдельные промышленные центры. Безработные действовали стихийно, разобщенно. Ни члены ИРМ, ни социалисты зимой 1914/15 г. не смогли возглавить борьбу безработных. Все же для своего времени масштаб безработицы и их массовые выступления были грозным явлением, которое привлекло внимание всей страны, заставило правящие круги задуматься о мерах предупреждения безработицы, страхования ее жертв.

С весны 1915 г. началось оживление стачечного движения. Первой крупной битвой стала забастовка металлистов — членов Интернациональной ассоциации механиков (среди них большим влиянием пользовались социалисты) в Бриджпорте и других промышленных городах, где размещались военные заводы. Движение быстро набирало силу, и 1916 год стал пиком забастовочного движения. Этот год начался с драматических выступлений металлургов в г. Янгстаун (штат Огайо), затем в борьбу включились шахтеры, швейники и трамвайщики Нью-Йорка, нефтяники Нью-Джерси3. Угроза всеобщей забастовки 400 тыс. железнодорожников — членов братств, поддержанных АФТ, вынудила конгресс и президента Вильсона пойти на принципиальную уступку — закон Адамсона о 8-часовом рабочем дне на частных железных дорогах. Страх перед последствиями выступления железнодорожников был настолько велик, что «весь Вашингтон — от президента до швейцара» был в панике4. Всего в 1916 г. бастовало невиданное еще число рабочих — более 1,5 млн.

Многие боевые стачки проходили под руководством членов ИРМ. Как правило, они завершались ожесточенными схватками с полицией и наемниками компаний (стачки в г. Бейонн, штат Нью-Джерси, в г. Месаби, штат Миннесота, а также на Западном побережье и др.). Наряду с этим ИРМ продолжали работу среди кочующих неквалифицированных рабочих. В 1916 г. они создали Организацию сельскохозяйственных рабочих № 400. которая быстро росла и крепла. Перед ИРМ открылась перспектива превратиться в мощный союз неквалифицированных и малоквалифицированных рабочих, в эффективную рабочую организацию, пропагандиста производственного юнионизма. Но идеология и практика анархо-синдикализма, а позже и правительственные репрессии помешали найти путь к рабочим массам. Тем не менее героическая деятельность ИРМ внесла значительный вклад в развитие стачечной борьбы и рабочего движения, заложив основы производственного юнионизма в Соединенных Штатах.

Вступление США в войну с Германией означало новый этап классовой борьбы. Руководство АФТ открыто перешло на сторону буржуазии и правительства. Оно собрало 12 марта 1917 г. совещание лидеров основных союзов и федераций АФТ, которое приняло резолюцию о безоговорочной поддержке правительства в «войне против автократии» 5. В течение войны Исполнительный совет АФТ открыто призывал рабочих не бастовать и поддерживать правительственную политику регулирования классовой борьбы. Вступив в различные военно-трудовые и экономические управления, реакционные профбюрократы официально отказались от принципов рабочего движения.

Главной своей задачей руководство АФТ считало свертывание стачечной борьбы. Оно активно боролось против всяких «перерывов» в производстве, не заботилось о росте федерации, которая в 1918 г. насчитывала вопреки всем обещаниям Гомперса около 3 млн. членов.

Перед лицом антивоенных выступлений и возникновением революционных настроений среди рабочих, особенно после событий в России, Гомперс в августе 1917 г. организовал «Альянс за труд и демократию», ставший центром контрреволюционной и шовинистической агитации. АФТ, отмечал буржуазный историк Пэксон, взяла на себя борьбу с рабочими радикалами и контрпропаганду против их пропаганды6.

Но рабочие массы и в 1917—1918 гг. продолжали активно бороться зa свои права и интересы, протестовать против войны, дороговизны и наступления капитала. В эти годы произошло немало забастовок нефтяников, судостроителей и докеров, горняков, лесорубов и других отрядов трудящихся. Необычайно острые классовые схватки имели место в швейной промышленности Чикаго, на военных заводах Массачусетса и Род-Айленда, где войска взяли предприятия под свой контроль, а президент Вильсон пригрозил объявить мобилизацию работающих в армию, используя известную формулу «Работай или сражайся» 7.

Большую активность и самопожертвование в стачечных боях и в деле организации рабочих лесной и горнодобывающей промышленности проявили ИРМ. Организованное и руководимое ими выступление лесорубов под лозунгом сокращения рабочего дня в северо-западных штатах вызвало вмешательство правительства, вынужденного ввести 8-часовой день без уменьшения заработной платы во всем районе стачки.

Важнейшей чертой рабочего движения в США в годы мировой войны явилось значительное полевение части рабочих, преодолевавших не только оппортунизм АФТ, но и анархо-синдикалистскпе заблуждения ИРМ. Об этом говорила деятельность Чикагской федерации труда, возглавляемой Дж. Фитцпатриком и Э. Ноккелсом, в рядах которой активно работали У. Фостер, Дж. Джонстон и другие члены Интернациональной лиги профсоюзной пропаганды8. В 1917—1918 гг. в Чикаго успешно прошла кампания по организации железнодорожников, рабочих мясоконсервных заводов. В ходе многих острых классовых битв именно в Чикаго были заложены основы Национальной рабочей партии, которая, в свою очередь, положила начало национальному движению за создание массовой рабоче-фермерской партии в целях глубоких социально-экономических преобразований и ограничения власти монополий, хотя и в рамках буржуазного строя.

Несмотря на рост политического сознания рабочего класса, главным средством его борьбы оставались экономические забастовки. Число их с 1914 г. неуклонно возрастало, достигнув вершины в 1917 г. (4450 забастовок), и несколько сократилось в следующем году. Увеличилось также и число бастующих рабочих, превзойдя все довоенные показатели. Даже в период непосредственного участия Соединенных Штатов в войне в стране бастовало в 1917 п 1918 гг. вдвое больше рабочих, чем в 1914 г. Примечательной чертой забастовочного движения этих лет был рост числа конфликтов, завершавшихся компромиссом между требованиями рабочих и позицией предпринимателей, главным образом под воздействием военного регулирования трудовых отношений.

Итоги статечной борьбы в годы мировой войны показали смелость, боевитость, упорство стачечников, и в то же время резче проявились оппортунизм, лакейство их вождей перед капиталом. Примечательным явлением стали укрепившаяся самостоятельность, инициатива неорганизованных масс и рядовых членов профсоюзов, активные действия женщин-раоотниц, усиление влияния среди стачечников социалистов и членов ИРМ.

Рабочие обнаружили большую тягу к солидарности, единству действий, твердость и сознательность. Совместные выступления союзов одной отрасли, одной профессии стали обычным делом. Активисты рабочего движения все чаще обсуждали идеи всеобщей стачки в масштабах целой отрасли, города, штата или по всей стране.

Подъем рабочего движения сопровождался обострением борьбы оппортунистической и революционной тенденций в рабочем движении. Участие широких масс рабочих, вносивших в стачки боевой дух, их стремление к бескомпромиссной политике, ожесточенность классового конфликта толкали авангард американского рабочего движения к революционной борьбе. Активная роль левого крыла профсоюзов во время стачек явилась одной из главных причин известных успехов рабочего класса США в защите своих прав и интересов в годы мировой войны.

Немалую роль сыграли и объективные условия: подъем в экономике в 1915—1918 гг., рост занятости9, недостаток рабочей силы, вызванный сокращением иммиграции и набором в армию, и др. Определенное значение имела возросшая организованность рабочих.

В итоге действия этих факторов рабочие добились определенного улучшения условий труда и жизни, в частности сокращения рабочего дня. В 1919 г. 48,7% всех промышленных рабочих имели 8-часовой рабочий день, 25% работали 9—10 часов, остальные—12 и более часов. В то же время сверхурочные работы, к которым прибегали во время войны в значительных размерах, доставляя рабочему дополнительный заработок, одновременно удлиняли его рабочий день до 10 и даже 12 часов там, где официально устанавливался 8-часовой день. Сокращение рабочего дня зачастую сопровождалось усилением интенсификации труда рабочего. Во время войны степень эксплуатации пролетариата в США вообще возросла. В итоге травматизм и смертельные случаи в промышленности и на транспорте не уменьшались.

Вступление США в войну вызвало еще большее ускорение темпов работы в промышленности и на транспорте, что увеличило число жертв. Только в 1917—1918 гг. погибли более 70 тыс. рабочих и более 9 млн. получили ранения, т. е. значительно больше, чем на фронте.

Наиболее заметным достижением рабочих за годы войны явилось увеличение номинального и в меньшей степени — реального заработка. Уже в период «нейтралитета» примерно 6—7 млн. трудящихся добились повышения ставок заработной платы 10.

Рост ставок заработной платы почти всех категорий, особенно неквалифицированных, рабочих (в значительной степени за счет сверхурочных часов) означал некоторое улучшение их материального положения. Но непрерывное возрастание стоимости жизни сдерживало, а частично и снижало увеличение реального заработка. Учитывая дороговизну жизни, ряд буржуазных исследователей пришли к выводу, что реальная заработная плата многих рабочих повышалась неравномерно, а к концу 1918 г. не поднялась, а даже сократилась. У других же она увеличилась, но крайне незначительно 11, главным образом в военных отраслях промышленности. По данным П. Дугласа, реальная заработная плата рабочих, занятых непосредственно на производстве, выросла за годы войны в сред-нем на 8%, в военных отраслях —на 19—22%, а в ряде мирных отраслей рост был небольшим или же вообще не отмечался 12.

В целом же трудящиеся США, не пережившие на своей территории ужасов войны, в упорной борьбе смогли добиться известного улучшения своего положения, особенно сравнительно с народами Европы.

2. ФЕРМЕРСКИЙ ПРОТЕСТ Непрерывно увеличивающиеся потребности воюющих и нейтральных стран в продовольствии и сырье создали небывало благоприятную конъюнктуру для сельского хозяйства. Росли все показатели сельскохозяйственного производства, еще более — уровень цен на его продукцию, значительно обгонявших цены на промышленные товары. В итоге валовой доход фермерских хозяйств вырос за 1914—1919 гг. в 2,3 раза и положение фермеров, особенно капиталистической верхушки, за время войны улучшилось. Но блага «военного процветания» распределялись весьма неравномерно, доходы, даже верхнего слоя, росли медленно.

Одной из причин этoго являлись наредкость неблагоприятные погодные условия в 1915—1918 гг. Но главной и самой серьезной причиной было ощутимое возрастание эксплуатации фермерства монополистическим промышленно-финансовым капиталом. Важнейшими проявлениями этой эксплуатации стали вздорожание земли и спекуляции участками, значительный рост цен на удобрения, семена, технику, на все виды товаров и услуг. Осложнился вопрос кредитования фермеров, особенно небогатых, усилился произвол хозяев банков, трестов, владельцев элеваторов, железных дорог, разного рода посредников, беспощадно обиравших фермера. Ввиду недостатка сезонных рабочих и роста ставок их оплаты выросли общие затраты фермерства на наемный труд.

Увеличились федеральные и местные налоги с фермеров, в том числе косвенные. Расширение и одновременно удорожание сельскохозяйственного производства привели к росту залога ферм за 1910—1920 гг. до 37,2% общего числа по стране 13. Крупный фермер использовал ссуды под залог обычно для дальнейшего расширения хозяйства, но мелкие владельцы закладывали фермы, чтобы удержаться «в седле», избежать разорения. Фермерские долги выросли в 1920 г. против 1910 г. на 244%, составив общую сумму 8,5 млрд. долл.14 Естественным следствием роста задолженности было разорение мелких хозяйств. Число мелких и средних ферм за 1910—1920 гг. сократилось, в то время как крупные хозяйства, за исключением Юга, повсеместно росли. Арендаторство, принявшее уже до войны серьезные размеры, составило в 1920 г. до 38% по всей стране, а в южных штатах —до 49,8% общего числа фермеров15.

Таким образом, несмотря на благоприятную конъюнктуру военных лет, положение мелких фермеров, арендаторов, а тем более издольщиков даже ухудшилось. Но и аграрная буржуазия богатела не так быстро, как хотела. Относительно плохими оставались бытовые условия фермерства постановка здравоохранения и просвещения. Все же с началом мировой войны, особенно после завершения к осени 1916 г. большого объема аграрного законодательства, включая закон о сельскохозяйственном кредите 16, нужды и требования фермеров начали меняться. Перемены внесло и вступление США в войну и создание системы военного регулирования экономики. Заметно оживилась деятельность всех фермерских организаций, даже предпринимались попытки к их объединению и выработке единых требований, содержание которых было, правда, весьма различным в зависимости от региона, условий времени и положения самих фермеров.

Американское фермерство в массе своей, хотя и без энтузиазма, приняло войну и оказало правительству поддержку, послушно (и не без выгоды) выполняя его призывы увеличить сельскохозяйственное производство. Как мелкие аграрии, фермеры стремились получить свою долю национального дохода, выступая антагонистами потребителей — рабочих и служащих, выступавших за снижение и фиксацию цен на продовольствие. Вместе с тем требования дешевых семян, удобрений, кредита, борьба против спекуляций, произвола банков, железных дорог и трестов и за фиксацию цен на товары промышленности означали в конечном счете покушение фермерства на прибыли монополий. Антимонополистический характер фермерских выступлений особенно ясно выявился в требовании мобилизовать на войну не только людей, но и «богатство», т. е. капиталы, и финансировать ведение войны за счет налогов с военных сверхприбылей промышленников и банкиров. Изменилась и политическая программа фермеров. Теперь они добивались признания их роли в политике, учета их голоса на важных конференциях, решающих вопросы войны.

Наиболее радикально, энергично выступали фермеры Среднего Запада, которые в числе прочего добивались национализации или муниципализации элеваторов, мельниц и других предприятий пищевой промышленности, а также прямых государственных вложений в фермерский кредит. Фермерство этого региона страдало от установления ограничений цен на пшеницу и решительно выступало против деятельности Продовольственной администрации Гувера, окружившего себя давними врагами фермеров — членами торговых палат и хлебных бирж из аграрных штатов. Фермеры сокращали посевы, прятали хлеб, протестовали на митингах, п в их речах, как доносил г. К. Гувер президенту США, содержалась «добрая доля антивоенных чувств». Сопротивление было так велико, что Гувер даже начал разрабатывать план реквизиции хлеба у фермерства 17.

Во главе фермеров Северо-Запада стала Беспартийная лига (БПЛ), возникшая в 1915 г. в Северной Дакоте. БПЛ представляла политическую организацию, защищавшую интересы фермерства. Лига действовала через какую-либо из буржуазных партий, но не присоединяясь ни к одной из них (отсюда и название лиги). Орудием фермеров стали «прай-мериз» — первичные собрания избирателей, имевшие возможность до определенного уровня продвигать своих кандидатов. БПЛ быстро распространилась по Северной Дакоте и с помощью местных профсоюзов успешно выступила на выборах 1916 г., завоевав часть мест в законодательном собрании штата. Л. Фрезиер — состоятельный фермер с университетским образованием — стал губернатором штата, Д. Бери —членом конгресса. Лига провела ряд мероприятий в пользу фермеров, в частности значительно улучшив систему образования в штате. Она вступила в контакт с пацифистами, поддерживала пацифистские организации и всех борцов за гражданские права. Влияние лиги распространилось на соседние с Северной Дакотой штаты, с ней сотрудничали местные профсоюзы. В январе 1918 г. лига стала именовать себя Национальной беспартийной лигой (НБПЛ).

Буржуазия всей страны увидела в БПЛ угрозу двухпартийной системе и организовала наступление против нее, представляя лигу как организацию нелояльную, прогерманскую, даже социалистическую. Митинги лиги разгоняли и запрещали, литература уничтожалась, агитаторов избивали и арестовывали. В начале 20-х годов НБПЛ потерпела поражение на местных выборах в ряде штатов, но ее деятельность заложила основу для дальнейшего подъема демократического движения после войны и создания рабоче-фермерской партии. БПЛ, несомненно, помогла сближению части фермеров с рабочим классом. Ее подъем отражал процесс радикализации определенных слоев фермерства, усиление его политической деятельности, был частью общего процесса полевения масс в Америке в годы войны.

Одновременно в фермерском движении США шел и другой процесс — укрепление позиций аграрной буржуазии, усиление консервативного течения. Его опорой стали фермерский союз Грейндж, закосневший в своем развитии (его численность за войну практически не изменилась), и кооперативы (в 1920 г. насчитывалось не менее 11 тыс. кооперативов, объединявших в форме сбытовой кооперации около 8% всех хозяйств).

Борьба течений в фермерском движении, ясно наметившаяся в годы войны, в последующие десятилетия проявилась с еще большей силой, определив в конечном итоге новое место и значение «аграрного протеста».

3. НАРОД — ПРОТИВ ВОЙНЫ Многие американцы, занятые своими делами и бедами, равнодушно отнеслись к началу войны в Европе. Однако антивоенные настроения проявились достаточно ясно и сильно, особенно в рабочих кругах.

Уже косвенное участие США в мировой войне в качестве ее арсенала и кредитора побудило выступления американцев под лозунгом сохранения действительного нейтралитета. Кампания «готовности», поставившая страну перед угрозой милитаризма и вступления в войну, вызвала еще более широкое движение протеста. Никогда прежде Соединенные Штаты не знали столь мощной и такой массовой антивоенной борьбы.

В авангарде шли передовые рабочие, революционные социалисты, открыто проповедовавшие «гражданскую войну за социализм» как ответ на участие в империалистической войне. Основной силой движения против милитаризма и войны были рабочие — члены профсоюзов и неорганизованные трудящиеся, фермеры, широкие полупролетарские слои, которые своим «пожеланием мира в самой неопределенной форме» выражали «нарастающее смутное революционное настроение»18. Массовые выступления за мир оживили и буржуазно-пацифистское движение, подтолкнула в его ряды часть мелкой и средней буржуазии и интеллигенции, бывших участников прогрессистского движения. Все эти социальные силы представляли стихийную, без единого плана и руководства, но потенциально достаточно мощную коалицию, оказавшую большое воздействие на политическую жизнь США в 1914—1918 гг.

Одним из центров антивоенной борьбы стала радикальная оппозиция в АФТ, объединившая рабочих, в большинстве иммигрантов — членов ряда профсоюзов, находившихся под влиянием социалистов (механики пивовары, швейники, типографы и др.). В начале войны и вся федерация заняла пацифистскую, нейтралистскую позицию, зафиксированную в решениях 34-го съезда АФТ 19. Но с подъемом кампании «готовности» верхушка АФТ перешла на сторону буржуазии, поддержав военные приготовления.

Против позиции гомперсистов выступили крупные профсоюзы: горняков, возчиков и шоферов, швейников и многие другие профцентры Нью-Йорка, Чикаго, Сиэтла и проч. Под давлением оппозиции съезд АФТ в 1916 г. осудил систему милитаризма и создание постоянной армии, но изменить весь курс АФТ антивоенные силы не смогли. Оппозиция хотя и ослабла после объявлений войны, но борьбы не прекратила. Примечательно, что руководители 31 союза не явились на конференцию 12 марта 1917 г., зная, что там будет предпринята попытка дезорганизовать антивоенное течение в рядах АФТ. Многие организации весной и летом 1917 г. открыто протестовали против войны и клеймили Гомперса как предателя рабочего класса.

Против милитаризма и войны поднялись и «Индустриальные рабочие мира». ИРМ решительно осудили мировую войну на съезде 1914 г., заявив, что признают только одну войну — войну классов и что в случае участия США в мировой бойне они объявят всеобщую забастовку20. Ирмовцы распространяли антивоенные листовки и литературу, разоблачали милитаризм и классовый характер войны, но серьезной антивоенной работы, в частности против кампании «готовности», не вели. Этому мешали анархо-синдикалистское отрицание политической, в том числе антивоенной, борьбы и увлечение экономическими стачками. Лидеры ИРМ опасались, что протесты против войны вызовут репрессии, которые затормозят развитие профсоюзного движения.

В канун вступления США в войну большинство исполкома ИРМ отвергло предложение о необходимости открыто занять антивоенную позицию и объявить всеобщую забастовку, о чем не раз заявлялось прежде. Однако ИРМ возглавили многие стачки в военной промышленности, что дало возможность буржуазии выдвинуть версию о «тайном плане» ИРМ встретить войну необъявленной всеобщей забастовкой 21. Рабочие проявляли оппозицию войне в самых различных формах. На собраниях они принимали антивоенные резолюции и петиции, участвовали в деятельности пацифистских организаций, бойкотировали милитаристские парады в Чикаго, Сан-Франциско и других городах, а в Нью-Йорке провели 100-тысячную демонстрацию, неся лозунги (на 27 языках) (Война —войне!» Оппозиция рабочих и фермеров сорвала попытки набрать добровольцев в армию и милицию весной — летом 1916 г. Многие рабочие поддержали Вильсона на выборах осенью 1916 г., поверив его миролюбивым заверениям.

Объективно антивоенный характер носило стачечное движение, особенно в штатах, связанных с подготовкой к войне. Массовые выступления активизировались весной 1917 г., когда угроза войны стала ощутимой. Из больших и малых городов в Белый дом и конгресс приходили тысячи писем и телеграмм с требованием остановить военные приготовления и не допустить участия страны в войне.

Трудящиеся осудили вступление США в войну, сопротивлялись принятию закона о наборе в армию. Свыше 330 тыс. человек отказались регистрироваться, и около 50% явившихся попросили освобождения В ряде мест (Нью-Йорк, Кливленд, Чикаго, Сан-Франциско) произошли, многочисленные демонстрации и бунты против призыва в армию 22. Распространялись антивоенные прокламации. К 30 июня 1918 г. министерство юстиции рассмотрело дела 220 тыс. лиц, уклонившихся от призыва, в том числе 55,3 тыс.— по политическим мотивам, и вынесло обвинение против 23,4 тыс. человек23.

Значительную роль в антивоенной оппозиции играло фермерство. Правда, зажиточные фермеры-бизнесмены увидели новый источник наживы и выступили против эмбарго на вывоз оружия, снаряжения и продовольствия воюющим странам, поддержали военные приготовления к «обороне». Но большинство фермеров, исходя в основном из принципов изоляционизма и пацифизма, осудили войну в Европе и решительно отвергли кампанию «готовности» 24. Именно аграрные штаты питали антивоенную оппозицию в конгрессе, возглавляемую такими видными деятелями, как Р. Лафоллетт, Дж. Норрис, К. Китчин.

Когда США вступили в войну, во многих штатах Юга и Запада фермеры протестовали против набора в армию. В 1917—1918 гг. средоточием фермерской антивоенной оппозиции стала Беспартийная лига Северной Дакоты. Объединенный фронт рабочих и фермеров, оппозиция простого народа во многом сорвали планы американских империалистов, задержали развитие милитаризма в стране. Они оживили и придали новые силы буржуазно-пацифистскому движению, пережившему в годы войны и большой подъем, и серьезные перемены.

Сначала пацифисты защищали истинный нейтралитет США, требуя запретить вывоз оружия и снаряжения, а также кредиты воюющим странам. Они созвали Американскую конференцию за эмбарго, на которой было представлено более 2,5 тыс. организаций, главным образом из штатов Среднего Запада. В конгресс были внесены десятки резолюций и законопроектов и, наконец, петиция с требованием эмбарго, которую подписали около 3 млн. американцев. Однако участие в борьбе за эмбарго иммигрантов из Германии и Австро-Венгрии было использовано про-антантовской прессой для дискредитации всего движения.

Подъем кампании «готовности» внес раскол в буржуазно-пацифистский лагерь. Борьбу с милитаризмом повели новые, более демократические по составу и духу организации (Американский союз против милитаризма, Женская партия мира, Федерация за немедленный мир и многие другие), действовавшие в контакте с антивоенным движением рабочих и фермеров, с социалистами. Против войны выступали квакеры п другие религиозные общины, деятели науки и культуры.

Буржуазные пацифисты организовывали многочисленные лекции, собрания, конференции и демонстрации, выступления в прессе и конгрессе. Они создали движение «реальной готовности», охватившее 19 штатов и 33 города25.

В самый канун вступления США в войну пацифисты, видя ее неотвратимость, в отчаянии потребовали национального референдума по вопросу об участии в войне, но безуспешно. И сенаторов-пацифистов при обсуждении билля о вооружении американских судов как военной меры организовали флибустьер, т. е. затягивание прений для срыва принятия решений. Им это удалось. Вильсон и большинство сената осудили их и назвали публично «горсткой злонамеренных людей». При голосовании резолюции о состоянии войны с Германией 6 сенаторов из 96 (Р. Лафол-летт, Дж. Норрис, А. Гронна, Дж. Вардамен, Г. Лейн, председатель комитета иностранных дел сената У. Стоун) и 50 членов палаты представителей проголосовали против.

Вступление в войну нанесло буржуазному пацифизму тяжелый удар. Многие организации распались, их лидеры перебежали на сторону правительства. И все же в годы мировой войны пацифистское движение поднялось на более высокую ступень. Наиболее радикальная часть его участников перешла от «наивного идеализма и гуманизма к социально-экономическому радикализму» 26.

Выражением этой радикализации пацифистов явилась деятельность Народного совета за справедливый демократический мир и гражданские права. Идея такого совета родилась в рабочих кругах под влиянием призыва рабочих масс и крестьян России к миру без аннексий, который получил в США название «русской формулы мира». Летом 1917 г, в Нью-Йорке, затем в других городах, несмотря на противодействие и репрессии властей, возникло массовое движение за создание Народного совета. В нем участвовали не менее 2 млн. человек. В начале сентября в Чикаго собралась учредительная конференция, на которой присутствовали 300 делегатов пацифистских и демократических организаций от 24 штатов, но власти разогнали ее на следующий день. Однако вскоре в Нью-Йорке все же был создан Народный совет, принявший программу борьбы за скорейшее заключение мира без аннексий и контрибуций, восстановление и охрану гражданских прав и трудового законодательства, обложение налогами крупного капитала, снижение стоимости жизни и т. д.27 Это была программа буржуазно-демократического характера, умеренная и ограниченная, далекая от революционных и социалистических целей, что определялось составом Народного совета, куда входили в основном буржуазные демократы и пацифисты, бывшие участники прогрессистской партии, представители центристского крыла Социалистической партии Америки. Совет пользовался поддержкой многих профсоюзов Нью-Йорка и других городов, имел связи с БПЛ, с антивоенными массовыми организациями, в какой-то мере условно, конечно, представляя «единый фронт» 28 если не всех, то многих демократических элементов, выступавших против войны и разгула реакции, требовавших скорейшего заключения мира. Поднявшись на защиту Советской России, Народный совет выразил антимонополистические устремления широких масс, их недовольство политикой правительства, стремление к миру и демократии.

4. НЕГРИТЯНСКИЙ ВОПРОС Накануне войны в стране проживали 9,8 млн. негров (10,7% всего населения), 90% которых были сосредоточены на Юге, большей частью в сельской местности. По данным 1910 г., свыше 54% негров были заняты в сельском хозяйстве, 21%—в обслуживании, 13,8%—в горной и обрабатывающей промышленности, 5% — на транспорте и в связи29. Положение негров в городе и в «деревне» было почти одинаково тяжелым. Дискриминация и сегрегация усугубляли и обостряли гнет и эксплуатацию, которым подвергались черные американцы. Администрация В. Вильсона в значительной части состояла из расистов, открыто защищавших сегрегацию черного населения. Вильсон одобрял их политику, проводимую якобы для пользы... самих негров.

Начало войны в Европе не вызвало интереса у негритянского населения и его лидеров. Только У. Дюбуа откликнулся рядом статей, разоблачавших колониальный, захватнический характер войны30. Кампания «готовности» также мало затронула негров: «патриоты» не хотели их участия в делах нации. Лишь вступление в войну привлекло внимание к негритянскому вопросу. Но и тогда расисты использовали негров в военных усилиях США в самой уродливой, оскорбительной для черных форме. Принятый конгрессом закон о мобилизации требовал раздельного военного обучения и службы белых п черных, рекомендовал направлять последних во вспомогательные, а не строевые части.

Дискриминация и сегрегация преследовали негра и в тылу и на фронте. Хотя негритянские войска сражались храбро, американские генералы не хотели этого признавать, открыто порочили и дискредитировали негров в глазах союзных войск и французского населения как представителей «низшей расы» 31. В тыловых лагерях, особенно в южных штатах, негры становились жертвами местных распстов. Так, в г. Хьюстон (штат Техас) полиция спровоцировала вооруженное выступление черных солдат, в результате которого военный суд приговорил 19 негров к повешению и 91 — к тюремному заключению32. Дискриминация, антинегритянский террор приобрели во время войны новый размах и остроту.

Тем не менее, когда США вступили в войну, Есе видные деятели, организации и органы негритянского движения, а также церковь поддержали, за малым исключением, правительство, провозглашая, что долг негров — сражаться до победы, после которой будут решены все вопросы жизни цветного человека.

Участие в войне многое изменило в сознании негров. Они сравнивали положение в Европе, где не было подобного оголтелого расизма, и в США, делали соответствующие выводы. Новые настроения хорошо отразил У. Дюбуа в журнале «Крайсис», когда писал: «Мы вернулись из сражения. Мы вернулись сражаться. Откроем путь для демократии. Мы спасли ее во Франции и... спасем ее в США» 33. Не случайно ветераны войны встали в первых рядах негров, оказывавших вооруженное сопротивление расистам в погромах 1919 г.

Важными и глубокими были сдвиги в социально-экономическом положении негритянского населения США. За годы войны серьезно изменилась его структура, усилилась массовая миграция негров с Юга на Север. Значительно увеличилось число черных — рабочих и служащих, в том числе с известной квалификацией, а следовательно, выросли их заработки, соответственно улучшились социальные условия. Выросли прослойка цветной буржуазии, ее капиталы и сфера влияния.

Однако все эти перемены не означали, что неравноправие негров исчезло и положение изменилось коренным образом. Негры оставались «народом второго сорта», в целом условия их жизни были по-прежнему тяжелыми, хуже, чем у белых. Так, неграмотность по всей стране в 1920 г. составляла 4% всего населения, а среди негров — 9, причем 26% —в южных штатах.

Переселившиеся негры на Севере вновь столкнулись, но уже в более утонченной форме, с дискриминацией и сегрегацией, преследованиями, социальным остракизмом и т. п. Миграция обострила межрасовые отношения. Белое население враждебно встречало пришельцев с Юга, видя в них конкурентов по работе и причину вздорожания жизни. Именно в военные годы расширялись негритянские гетто в больших городах. Демократия, с горечью писал журнал «Нейшн» в марте 1916 г., имеет два пароля: эмансипация и... сегрегация. Продолжались линчевания негров, по официальным данным, не менее 260 человек за годы войны34. В 26 городах произошли массовые негритянские погромы. Особенно страшный, потрясший всю Америку, имел место в Ист-Сент-Луисе (штат Иллинойс): десятки негров были убиты, искалечены, ограблены35. Вновь дал о себе знать Ку-клукс-клан. В 1915 г. некий «полковник» и баптистский деятель У. Симмонс объявил, что «провидение» призвало его восстановить клан. Через год в рядах этой террористической организации насчитывалось около 100 тыс. человек.

Трудным оказалось вхождение негров и в ряды рабочего класса.

Насаждаемые десятилетиями взаимные недоверие и враждебность осложняли и задерживали сближение белых и черных пролетариев. И все же миграция негров и ее следствия имели общий положительный итог. Выросли самосознание негров, чувство собственного достоинства, понимание общности интересов своего народа, причастности к жизни всей страны. За годы войны еще больше углубилась классовая и общественная дифференциация черного населения. Относительно большой негритянский пролетариат вошел в контакт с наиболее важными и развитыми отрядами американского рабочего класса. Придя на Север и в города, негры не попали в рай земной, но избавились от затхлой, застойной атмосферы Юга, этой, по определению В. И. Ленина, тюрьмы для «освобожденных» негров36. Несколько улучшились их социальные и бытовые условия, а главное, как писал негритянский историк Б. Броу-ли, «родилось новое сознание, которое побуждало американского негра на борьбу за свободу своей расы во всех смыслах этого слова» 37.

Сдвиги, происходившие в положении и сознании негров, отразились и на их освободительной борьбе. За годы войны усилилась деятельность негритянских организаций, выросли их численность, влияние. Усилилось радикальное течение. У. Дюбуа и его сторонники пытались сочетать поддержку участия США в войне с борьбой против сегрегации и дискриминации негров. Они обратились к правительству с программой соответствующих мероприятий. Но власти оказались глухи к их просьбам. Не удалась попытка У. Дюбуа объединить всех негритянских лидеров на основе компромиссной программы, предложенной им на конференции в г. Аминия в 1916 г. Сторонники Б. Вашингтона, скончавшегося годом ранее,— Скотт, Мотон, Хейн — по-прежнему занимали позиции приспособления и отказа от политической борьбы за равноправие.

У многих недавних мигрантов, остро и болезненно переживавших свое перемещение на Север, находили отклик смелое обличение расизма, призывы к активному действию сейчас, немедленно, с которыми выступал М. Гарви. Выходец из Вест-Индии, Гарви весной 1916 г. выступил с призывом создать Всемирную ассоциацию улучшения положения негров. Он полагал, что неграм необходимо возвратиться «домой», в Африку. В движении Гарви выражались дух протеста, рост национального самосознания и самоутверждения. Однако движение принимало такие формы, которые предопределили его последующее вырождение в махровый шовинизм г8.

Важно отметить расширение социалистической пропаганды среди негров, появление революционных настроений. Среди передовой части негров начался процесс полевения, ускоренный победой Октябрьской революции в России. В начале 1917 г. в нью-йоркском Гарлеме возникла ячейка социалистов-негров, выступавших с антивоенных, антирасистских позиций, призывавших к совместным действиям белых и черных трудящихся, к национализации промышленности и т. д. В то же время в их прессе печатались и националистические, анархистские статьи, проповедовалась национальная рознь.

Можно сказать, что в годы мировой войны наметилась перспектива дальнейшей борьбы за равноправие черных американцев.

5. ПОЗИЦИЯ СОЦИАЛИСТОВ Мировая война и крах II Интернационала обострили размежевание течений в социалистическом движении, поставив новые вопросы. «Нейтралитет» США, отдаленность от театров военных действий, непонимание даже левыми социалистами сущности империализма и действительных причин и значения краха II Интернационала смазывали разногласия по вопросам войны. Правоцентристское руководство СПА, хотя и осудило войну в Европе, тем не менее предложило буржуазно-пацифистскую программу борьбы с ней (эмбарго на вывоз оружия, строгое сохранение нейтралитета, петиции в конгресс и т. п.). Проникшись доверием к «миролюбию» Вильсона, правые выдвинули тезис об отделении классовой борьбы от антивоенной, сеяли парламентские и легалистско-пацифистские иллюзии.

Позиция левых социалистов была другой. С самого начала они недвусмысленно заявили, что идет капиталистическая, захватническая война ради интересов господствующих классов, что рабочие всех стран не должны участвовать в ней, что их долг решительно выступить против войны и против капитализма. Левые стояли за решительные антивоенные выступления, связанные с классовой борьбой пролетариата и подготовкой социальной революции. Они осуждали пацифизм лидеров СПА и их попытки бороться с войной мирными программами. Левые социалисты стремились не только к поддержке, но и к руководству массовыми действиями.

Кампания «готовности» имела для американского рабочего движения в известной мере то же значение, что и развязывание войны для европейского, вызвав острейший кризис в СПА. Оппортунизм правого крыла партии сразу же приобрел социал-шовинистскую направленность. Лидеры СПА поддержали призывы к «готовности для обороны», увлекая за собой нетвердых «социалистов чувства» из числа интеллигенции (У. Уоллинг, Э. Синклер, Дж. Лондон и др.). Центристы выступили на словах против «готовности», но предлагали бороться с отечественным милитаризмом законными, парламентскими средствами, по-прежнему разделяя антивоенную и классовую борьбу, боясь даже поставить вопрос о революции.

Иную позицию заняло левое крыло СПА. Революционные социалисты пришли к выводу, что кампания «готовности» «покрывает все другие проблемы», и сразу же начали решительную борьбу с милитаризмом. Они разоблачали классовый характер и направленность кампании «готовности», ее истинных вдохновителей — монополии США. Левые считали необходимым поднять против «готовности» рабочие массы, поддержать стачечное движение, связать антивоенные выступления с классовой борьбой, воспитывать в рабочих дух пролетарского интернационализма, солидарности, поднимать их сознание.

Большую роль в развертывании антимилитаристской пропаганды сыграл Ю. Дебс. Пламенный трибун, непримиримый борец с капитализмом, Дебс проявил в борьбе против «готовности» лучшие качества пролетарского интернационалиста, выступил знаменосцем антивоенного движения трудящихся США39. В газете «Эпил ту ризн» от 11 сентября 1915 г. Дебс писал: «Я не против всех войн, любое подобное заявление дискредитировало бы меня как революционера, но я против войны правящего класса и не пролью кровь за угнетателей рабочего класса». В. И. Ленин не раз упоминал о подобных высказываниях Дебса 40.

Борьба с милитаризмом и угрозой войны заставила левых более глубоко подойти к вопросам о причинах и характере мировой войны и краха II Интернационала, об империализме. Они начали осознавать необходимость разрыва с социал-шовинистами. Большое значение имели для их идейно-теоретического роста материалы Циммервальдской и Кинтальской конференций, знакомство с работами В. И. Ленина, тесные контакты с европейскими интернационалистами.

В январе 1916 г. в «Интернэшнл соушелист ревью» появился пересказ статьи В. И. Ленина «Социализм и война». По поручению Ленина А. М. Коллонтай дважды ездила в США (в конце 1915 г. и в начале 1917 г.), где выступала с разъяснением решений этих конференций социалистов 41. Все это идейно обогащало американских левых, оказывало влияние на их теоретическое развитие и практическую деятельность, подталкивало к более решительной борьбе с оппортунизмом и ревизионизмом. Осенью 1915 г. в Бостоне была создана Лига социалистической пропаганды, что явилось по существу первой попыткой организационного оформления левого крыла в СПА. Группа обратилась к В. И. Ленину с письмом, излагавшим ее позицию, которую он в общем одобрил42. Образовались группы левых и в Нью-Йорке. В прессе социалистов все чаще появлялись статьи с призывами к решительному размежеванию с правыми. Уже в феврале 1916 г. В. И. Ленин отметил, что и в социалистическом движении США «полный раскол» 43, сложились два совершенно непримиримых враждебных течения.

Однако в целом процесс организационного укрепления и идейного освобождения левого крыла от влияния оппортунизма шел медленно. Этому отчасти способствовала примиренческая позиция самого авторитетного тогда из социалистов Ю. Дебса, не понимавшего необходимости размежевания и даже боявшегося его. Центристское руководство СПА, укрепившееся после ухода откровенных шовинистов, всеми силами стремилось сохранить формальное единство в партии перед президентскими выборами 1916 г., «помирить социал-шовинистов с революционными интернационалистами» 44. Оно пошло на маневры, в частности отказалось («чтобы избавиться от конфликта») созвать съезд партии в 1916 г., несмотря на требования многих местных организаций, сорвало наметившееся сближение с СРП.

Но остановить обострявшуюся с каждым днем борьбу течений центристы уже не могли. Им пришлось назначить съезд партии на апрель 1917 г. За день до открытия съезда США вступили в войну; обстановка резко изменилась. Газета русской федерации СПА «Новый мир» 10 апреля 1917 г. призывала: «Мы должны объединить и сплотить наши батальоны. „Против течения!" — вот наш боевой призыв. Это девиз интернационалистов в Германии, правдистов в России, Дебсов в Соединенных Штатах».

На съезд, открывшийся в Сент-Луисе, собрались 192 делегата от 44 штатов, среди которых было много левых, представлявших промышленные штаты. Дебс на съезд не поехал, и левое крыло фактически возглавил Ч. Рутенберг. В центре работы съезда, естественно, оказался вопрос о войне. Специальный комитет разработал резолюцию, принятую голоса ми 141 делегата против 31. В резолюции СПА подтверждала верность принципам интернационализма и решительно выступала против только что объявленной войны. Резолюция отклоняла предложение о «классовом мире», требовала усилить классовую борьбу и выдвигала программу конкретных антивоенных действий.

Резолюция большинства имела известные недостатки. Она не давала четкого определения империализма, не различала справедливые и несправедливые войны, огульно отвергая все; не осуждала социал-шовинизм, не выдвигала лозунга превращения войны империалистической в войну гражданскую. В целом это был компромисс революционного и центристского течений. Тем не менее резолюция отражала антивоенные настроения большинства членов партии, звала к активным внепарламентским действиям, являлась боевым призывом к борьбе с войной.

Правоцентристские элементы в СПА оказали сопротивление принятию столь решительной резолюции, но успеха не имели. Затем резолюция съезда была передана на общепартийный референдум, на котором 22 тыс. членов СПА против 500 одобрили ее, что означало, что партия в целом заняла открыто антивоенную позицию. Голосами 78 делегатов против 42 съезд выбросил из устава партии пресловутый пункт 6, статьи 2 45, несмотря на заявление оппортунистов о поощрении анархистов и саботажников. Этот шаг показал возросшее стремление социалистов к более решительным формам борьбы, к единству всех отрядов рабочего класса.

Таким образом, съезд в Сент-Луисе принял ряд важных решений и в целом означал поражение оппортунистов и открытых социал-шовинистов, большой успех левых антивоенных сил в партии и рабочем классе. Эти решения, поднимавшие боевой дух масс, были с одобрением и энтузиазмом встречены рабочими и с ненавистью и раздражением в буржуазных кругах, осудивших «доктринерскую» позицию СПА, оказавшейся «хуже германской социал-демократии» 46.

Авторитет и влияние СПА, несмотря на репрессии и благодаря уходу из партии шовинистических, мелкобуржуазных элементов, стали быстро расти. В партию приходили теперь рабочие из промышленных центров Северо-Востока. Только за апрель—июнь 1917 г. в нее вступили 13 тыс. новых членов. Многие рабочие отдали социалистам свои голоса на местных выборах 1917—1918 гг., особенно в городах Северо-Востока и Среднего Запада.

Однако вскоре верх в партии взяли центристы. Выступая с антивоенными речами и призывами, они на деле саботировали решения съезда в Сент-Луисе. «Центризм стал господствующей формой оппортунистического руководства» 47.

Не сразу левые разглядели оппортунистическое существо центристских лидеров. Но постепенно в партии стали расти требования порвать с политикой колебаний и твердо следовать антивоенным революционным курсом. Начался отход масс от центристов. Левое крыло укреплялось. На его стороне оказались организации социалистов Мичигана, Огайо, Вашингтона и национальные федерации, которые объединяли в своих рядах в 1917 г. более 53% всех членов партии. Борьба усиливалась. Великая Октябрьская социалистическая революция еще более обострила ее.

6. ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ПРОГРЕССИВНАЯ АМЕРИКА Великая Октябрьская социалистическая революция, явившись закономерным следствием развития классовой борьбы в условиях империализма, коренным образом изменила ход истории человечества. В результате ее победы возникло первое в мире социалистическое государство, открылась новая эпоха — перехода от капитализма к социализму. Октябрьская революция оказала и огромное непосредственное воздействие на весь мир, способствуя развитию и укреплению революционных элементов в международном рабочем и социалистическом движении, вдохновила всех прогрессивно настроенных людей.

Революция произвела сильнейшее впечатление и в США, где интерес и сочувствие к освободительному движению в России были давней традицией демократических сил. Прогрессивные американцы приветствовали Октябрьскую революцию, указавшую выход из кровавого хаоса войны и провозгласившую программу действительно справедливого, демократического всеобщего мира. Их восхищала созидательная деятельность Советской власти с первых же дней ее существования. А преступная необъявленная война с молодым пролетарским государством, интервенция на его территорию империалистов США и Антанты вызвали волну сочувствия и поддержки Советской России. Передовые рабочие США приветствовали Октябрьскую революцию. Социалисты, члены ИРМ на массовых митингах в Нью-Йорке, Бостоне, Балтиморе, Сиэтле и других городах принимали резолюции солидарности с рабочими России, первыми одержавшими победу над капитализмом48. В ряде промышленных центров возникли Рабочие советы. Ширился интерес к Ленину и его трудам. В социалистических газетах публиковались речи и статьи вождя российского пролетариата. «Слова „большевики" и „Советы" стали частью нашего языка»,— писала Э. Г. Флинн 49.

Американские рабочие хотели знать как можно больше о положении в Советской России, проявляли живой интерес к любому сообщению из первого в мире пролетарского государства. Огромную популярность приобрели книги, речи и статьи А. Р. Вильямса, Дж. Рида, Луизы Брайант и других американцев, побывавших в Советской стране. Октябрьская революция способствовала росту классового сознания американских рабочих, указывала перспективу революционным силам.

Однако лидеры АФТ приняли участие в клеветнической кампании против Советской России и сыграли позорную роль в гонениях на социалистов и пацифистов. Против революционных идей Октября гомперсисты выдвинули принцип реформизма, составивший основу так называемой программы реконструкции, которую Исполнительный совет АФТ разработал в конце 1918 г. Провозглашая «демократию в промышленности», требуя улучшения условий труда и жизни рабочих, программа в то же время отвергала самостоятельные политические действия рабочего класса 50. Лидеры АФТ особо возражали против создания рабочей партии Такая политика встретила отпор многих рабочих—членов профсоюзов' выступавших в защиту Советского государства и за более радикальные' и решительные средства и методы борьбы.

Наиболее сознательные члены ИРМ (Э. Флинн, Дж. Харди, У. Хей-вуд), узнав об Октябрьской революции, сразу же перешли на ее сторону. Но некоторые работники ИРМ отнеслись к революции скептически объявили ее «немарксистской» и преждевременной.

Октябрьская революция поставила перед ИРМ вопросы, решить которые, опираясь на идеологию и тактику анархо-синдикализма, было невозможно. Это привело к расколу и способствовало вырождению в слабую маловлиятельную группу некогда мощной организации.

Пролетарская революция в России немало помогла дальнейшему обострению и доведению до закономерного логического конца — раскола — борьбы течений среди американских социалистов. К расхождениям по вопросам антивоенных выступлений весной 1917 г. добавилось несогласие в оценке сначала Февральской, а затем и Октябрьской революций в России.

К моменту Октября конфликт течений в Социалистической партии Америки был уже достаточно глубоким. Массы были недовольны центристскими лидерами, саботировавшими на деле решения съезда в Сент-Луисе. Они все больше поддерживали левых, силы которых росли и крепли.

Октябрьская революция поставила со всей остротой и силой важнейшие вопросы теории и практики мирового революционного движения, прежде всего о диктатуре пролетариата и Советах, о партии нового типа, ее роли, задачах и т. д. Отношение к этим вопросам стало мерилом социалистических убеждений. Борьба революционной и оппортунистической тенденций вступила в новую фазу.

Левые решительно поддержали Октябрьскую революцию, идею диктатуры пролетариата и Советов как ее формы, приняли и проводили в жизнь революционную линию, хотя и не полностью освободились от левацких анархо-синдикалистских и иных ошибок и заблуждений ". Большую роль в их теоретическом «взрослении» сыграли работы В. И. Ленина, появившиеся в США уже летом 1917 г. Была переведена на английский и издана работа В. И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма» и др. В декабрьском номере журнала «Класс страгл» за 1918 г., а позже отдельным изданием опубликовано знаменитое «Письмо к американским рабочим».

Оппортунистическое руководство СПА встретило Октябрьскую революцию настороженно, а затем и открыто враждебно. Не в силах отрицать ее всемирное значение и зная настроения масс, оно сводило содержание Октября только к мирной программе. «Центр стал объективно течением антисоциалистическим» 52, что привело к отчуждению руководства СПА от большинства членов партии. Левые уже начали понимать необходимость размежевания, об этом говорило образование в декабре 1918 г. Лиги коммунистической пропаганды и левого крыла — секции СПА. Не дожидаясь перехода всей партии на левые позиции, центристские вожди спровоцировали раскол, исключая одну за другой левые федерации, приближая этим крах СПА.

Октябрьская революция вызвала размежевание и в другой — Социалистической рабочей партии, которая в годы мировой войны сделала попытку освободиться от пут сектантства и догматизма. Однако вскоре выявилось расхождение между опытом Октябрьской революции и теоретическими догмами руководства СРП, которое ждало воплощения в России идей индустриального юнионизма Де Леона. Не увидев этого, оно выступило против революции. СРП так и не смогла преодолеть узкий догматизм, снова отошла от рабочих масс и окончательно превратилась в секту. Вопреки всему этому в годы мировой войны и Октябрьской революции и в США произошли усиление революционного крыла в социалистическом движении, качественные изменения в его идеологии и политике. Оно приблизилось к ленинизму, к новым, высшим формам организации и борьбы. Кризис СПА и СРП стал закономерным результатом борьбы революционной и оппортунистической тенденций, свидетельством того, что передовые рабочие осознали необходимость освобождения от идеологии оппортунизма и перехода на позиции марксизма-ленинизма. Марксистское движение в США поднялось на новую, качественно более высокую ступень.

Октябрьская революция оказала воздействие и на освободительное движение черных американцев. С радостью встретили Октябрь группа негров-социалистов и радикальные деятели во главе с У. Дюбуа. На многочисленных митингах и собраниях, в прогрессивной прессе они разъясняли негритянскому народу значение событий в далекой России, защищали Советскую страну от клеветы, особо подчеркивая, что Советская власть разрешила национальный вопрос 53.

В защиту первого пролетарского государства выступили отдельные буржуазные пацифисты и либералы, лучшие представители которых осознали колоссальное прогрессивное значение Октябрьской революции для судеб человечества. Глубокий и давний интерес к российской культуре, сочувствие к народу, страдавшему от самодержавного произвола, уважение к русским революционерам разных поколений помогли этим людям подняться выше предрассудков и взглядов своей среды.

Органом этой группы стал журнал «Нейшн», уже в феврале 1918 г. призвавший предоставить России самой решать свои дела 54. В течение всего 1918 г. «Нейшн» выступал против интервенции, утверждая, что «мир за счет России — чудовищная вещь», требовал признать Советскую власть, «завоевать доверие Советов». В 1918 г. «Нейшн» опубликовал первые декреты Советской власти и Конституцию РСФСР, «закрепившую диктатуру пролетариата» 55.

Прогрессивная Америка с разной степенью глубины и ясности, но искренне и действенно поддержала Октябрьскую революцию. В этом проявились симпатии и сочувствие трудящихся масс США к советскому на-роду.

Четыре года мировой войны явились важным этапом в развитии классовой борьбы в США. Все отряды антимонополистического лагеря испытали за это время оживление и подъем. Везде обозначились революционная и оппортунистическая тенденции, обострилась их борьба. Оппортунизм в лице социал-шовинизма получил мощную и открытую поддержку правительства, военщины, буржуазии. Монополии смогли неизмеримо больше, чем ранее, уделять из своих гигантских сверхприбылей средства на подкуп верхов рабочего класса. Реакционные профлидеры вошли в государственный аппарат, что было использовано буржуазией для подавления левых сил. На руку гомперсистам оказалось и завоеванное в стачках известное улучшение материального положения части рабочих. Оппортунизм в профсоюзном движении значительно укрепился.

Но это была лишь одна сторона. Огромный рост стачечного движения, активизация профсоюзов, радикализация части фермерства, небывалое по размаху антивоенное движение, перемены в положении и формах борьбы негров — все это свидетельствовало об усилении и расширении борьбы трудящихся против гнета монополий, против милитаризма, войны и реакции. А это, в свою очередь, ускорило процесс развития классового сознания авангарда пролетариата, усилило его тягу к самостоятельной политической партии. Произошел определенный и явный сдвиг влево в мышлении и действиях передовых трудящихся, чему способствовала победа Октябрьской революции. И в США происходил указанный В. И. Лениным медленный, но неуклонный поворот влево, проходивший своеобразным путем, в зависимости от складывавшихся исторических условий56.


Оглавление: ИСТОРИЯ США В ЧЕТЫРЕХ ТОМАХ. ТОМ ВТОРОЙ 1877-1918