ТАЙНЫ АМЕРИКИ

факты о настоящей Империи Зла

Эксперименты западных корпораций над людьми. Фильм «Умирающие от лекарств» (Dying for Drugs - Film)



В воскресенье 27-го апреля, 4 канал Британского ТВ показал документальный фильм «Умирающие от лекарств», в котором показано как фармкомпании испытывают новые лекарства и завышают на них цены. Этот фильм настолько сильно всколыхнул общественное мнение, что, по крайней мере, одна из компаний (Пфизер) вынуждена была оправдываться в интернете.


«Подопытные кролики»

Документальный фильм показал, как крупные фармацевтические транснациональные корпорации, все больше и больше используют страны Третьего мира, как место, проведения медицинских испытаний новых препаратов, запрещенных к исследованию в Европе и Америке.

Был приведен пример 6-ти летнего Аннаса заболевшего менингитом в северо-нигерийском городе Кано в 1996 году. Вспышка менингита была добавлена к еще двум эпидемиям, бушующим в этом регионе. Эти эпидемии никого не волновали за пределами Нигерии, но на них обратил внимание концерн Пфизер, производящий лекарства, и который послал туда самолет с медиками, для проведения испытаний нового препарата. Новый препарат, trovafloxacin, известный под торговой маркой Trovan, никогда прежде не проверялся на детях.

Эпидемия менингита затронула более 150 000 человек, и более 15 000 из них умерло. В Кано Больница Врачей без границ (MSF)спасла тысячи пациентов известными и проверенными методами. В то же самое время врачи Пфизера основало «Изучение Менингита Пфизера» для испытания Trovan. Правила таких испытаний очень строги и регулируются с конца Второй Мировой войны Нюренбергским Кодексом. Первое и наиболее важное правило в этом кодексе -- то, что пациенту (или его родители) должны дать свое добровольное согласие участвовать в эксперименте, и ему должен быть объяснен связанный с этим риск.

Пфизер не сделал этого не получив письменного согласия от родителей детей, вовлеченных в эксперимент. Пфизер оправдывается тем, что многие из них не говорят по-английски, а многие не умеют ни читать, ни писать. Но отец Аннаса хорошо говорит, пишет и читает по-английски, знает местный язык и арабский. Кроме того, по крайней мере, 100 из 200 родителей детей, на которых испытывали препарат, не давали своего согласия, так как их никто не спрашивал. Теперь они предъявили судебный иск Пфизеру.

Другое основное требование Нюренбергского кодекса -- то, что независимая Комиссия Этики должна одобрить это испытание. Пфизер представил такое одобрительное письмо от Комиссии Этики Исследовательской Больницы Кано. Но это письмо было оспорено адвокатами потерпевших, на том основание, что письмо датировано 28 марта 1996, когда никакой комиссии, в этой больнице, еще не было, и Пфизеру пришлось признать подлог.


Южнокорейские больные лейкемией против Novartis

Понятно, что Пфизер совершил серьезные нарушения в попытках провести медицинские испытания, нового препарата. Кроме того, Аннас герой документального фильма, теперь страдает от болей в коленях, которые мешают ему передвигаться. Как говорит местный доктор, эти боли следствие использования препарата Trovan.

Еще один случай, упомянутый в фильме, пример маленькой девочки, которая весила всего 19 кг, когда ей ввели Trovan. На следующий день, несмотря на ухудшение ее здоровья, врачи Пфизера, продолжили лечение. На третий день она умерла. Местный доктор из Кано, говорит, что обычно если пациенту становится хуже, то изменяют лечение. «Я думая, что они играли жизнью ребенка» -добавляет он.

Пфизер удовлетворен проведенным в Кано испытанием. В фильме была представлена копия письма, написанного Джуаном Валтенспиелдом, специалистом Детских болезней Пфизера, которое он адресовал председателю компании. В своем письме, доктор Валтенспиелд привел восемь серьезных возражений, включающее тот факт, что Trovan, прежде никогда не применялся против данного вида менингита, и то, что данный препарат не рекомендован пациентам страдающих от недоедания и не давших своего письменного согласия. Доктор Валтенспиелд был уволен вскоре написания этого письма, и имел трудности в нахождении новой работы. Trovan с тех пор был изъят с рынка из-за его вредных побочных эффектов.

Фильм показывает, что это не отдельный случай, и, что фармацевтические корпорации все чаще проводят свои испытания в слаборазвитых странах, где легче нарушать правила проведения экспериментов. Главное заключение -то, что корпорации используют людей как подопытных кроликов, без их согласия, ради скорейшего получения прибыли.


«Не нравится результат?»

В фильме также показано как транснациональные корпорации используют все виды давления, для проталкивания новых лекарств. Был приведен пример доктора Нэнси Оливиери, одной из крупнейших педиатаров мира, директора центра исследований Thalassaemia в детской больнице Торонто. Доктор Оливиери ищет альтернативное лечение для больных thalassaemia. Больные этой болезнью должны, каждые несколько недель переливать кровь. Побочным эффектом становится, то, что железо находящееся в гемоглобине, в конце концов, уничтожает их печень и сердце. Таким образом, необходим препарат, нейтрализующий железо. В настоящее время это делается через иглы и двухчасовой процедуры.

Так, когда новый препарат L1, был обнаружен как альтернативный метод проверки уровня железа, корпорация Apotex Inc решила финансировать медицинские испытания, и назначила доктора Оливиери ответственным. Это обычная практика. Частные фармацевтические фонды, финансирующие испытания лекарств, получают все права на конечный продукт.

Испытания доктора Оливиери L1 первоначально было успешно и давало обнадеживающие результаты. Но после того как уровень железа у некоторых пациентов стал увеличиваться, она решила приостановить испытания. Но когда она вернулась домой, ей позвонил вице-президент Apotex, Майк Спино. Он недвусмысленно потребовал от нее, продолжать испытывать L1, и что если она откажется ее снимут с руководства испытаний препарата, и что L1 должен как можно быстрее быть выброшен на рынок. Кроме того, ей запретили сообщать результаты исследований, всем, даже пациентам, угрожая ей судебным иском. Apotex не был удовлетворен результатами испытаний, их возможной оглаской и дальнейшие испытания были прекращены. С точки зрения Apotex, наиболее важной вещью было представить новый препарат (который они даже не исследовали самостоятельно) на рынок и начать делать деньги. Зачем некоторым неудобным фактам портить картину?

Так как доктор Оливиери знала результаты, она подверглась компании запугивания, ей посылали угрожающие письма, и звонили по телефону с угрозами. Все это сильно напугало Оливиери. Врачи, с которыми она работала, также подверглись угрозам. Один из докторов стал получать анонимные письма с угрозами. Наконец, после проведенного расследования, было установлено, что письма писал доктор из этой же больницы, исследования которого продолжал финансировать Apotex!

Транснациональные фармацевтические корпорации имеют много денег, и они могут использовать их, для оказывания огромного давления. Во время испытаний L1, Apotex сделал многомиллионное пожертвование на новое здание Университета Торонто, частью которого являлась больница. Доктор Оливиери была впоследствии уволена с поста директора программы исследования Thalassaemia!

Поскольку в отличие от других докторов, Оливиери возражала против нового препарата, Apotex решил получить одобрение лекарства в Европе. Наконец, в 1999 Европейская комиссия лицензировала L1. Оливиери и ее сторонники пытаются обжаловать это решение. Она говорит, что до сих пор не определено, является ли этот препарат безвредным или нет. В попытках опровергнуть результаты доктора Оливиери Apotex представил список из 3 000 «ошибок», якобы допущенных ею во время исследований. Независимые эксперты нашли эти претензии необоснованными. Но на это пришлось потратить месяцы кропотливой работы.

После того, как доктор Оливиери предала гласности свое противостояние с Apotex, она получила сотни писем от других докторов, которые также подверглись давлению концернов, из-за своей позиции. Многим из них пришлось уйти с работы, и даже уехать из страны. Даже редакторы престижных медицинских изданий, включающих «Ланцет» и журнал Американской Медицинской Ассоциации, подвергались нажиму со стороны пяти крупнейших фармацевтических транснациональных корпораций, которые управляют всем мировым рынком лекарств. Это же относится и к университетам, которые сильно зависят от частного финансирования.

Для концернов главное прибыль, и они пойдут даже против медицинской науки, если она встанет на их пути.


«Большое спасибо, теперь Вы можете умереть»

Именно эта философия заложена в практике фармацевтических мультикорпораций. Больные лейкемией в Южной Корее участвовали в испытаниях нового препарата фармагиганта Novartis и когда препарат был одобрен его цена была назначена настолько высокой, что эти самые пациенты, теперь, не могут его себе позволить, и они вероятнее всего умрут.

Другой факт, южнокорейский больной лейкемией г. Иунг. Он был серьезно болен, и ему оставалось жить не более шести месяцев. Понятно, что он был одним из первых, кто согласился на себе испытать новый препарат Novartis названный Glivec. Препарат оказался хорошим и год спустя больной был все еще жив. Это лекарство было одобрено в кратчайшие сроки, и поступил в продажу.

Novartis решил продавать его в Южной Корее по 19 $ за таблетку. Это означает, что годовой курс (8 таблеток в день) стоит 55 000 долларов, цена непосильная для участников испытаний лекарств. Г. Иунг вынужден был продать свой дом. Тем временем, в прошлом году, Novartis продал полмиллиона таблеток Glivec.

Одной из причин дороговизны лекарств на мировом рынке -- патентные законы ВТО, которые дают фармкомпаниям исключительные права в течение 20-ти лет. Это означает, что они могут сами назначать любые цены, по своему усмотрению, используя свое монопольное право.

Нынешней фильм опровергает аргумент крупных компаний, что цены высоки, из-за финансирования новых исследований. Докладчик MSF объяснил, что большинство новых препаратов, поступающих на рынок, просто новые варианты известных лекарств. Решения об новых исследованиях принимаются на основе возможной прибыли.

Большая пятерка корпораций счастлива, вложить миллионы в исследования лекарств «образа жизни», например, в виагру, потому, что в развитых капстранах существует спрос на них. Но они ни цента не дают на исследования лекарств, лечащих многомиллионные болезни убийцы вроде туберкулеза или малярии (которые убивают 6 миллионов человек в год), так как от этих болезней страдают в основном жители слаборазвитых стран, которые не могут покупать эти лекарства. Другими словами, нет никакого рынка для таких лекарств. Как мы видели, многие из лекарств были разработаны на государственные средства в учреждениях США, а компании только покупали право на их использование.

Когда правила патентования ВТО были одобрены, компании получили гарантии. Некоторые правительства пытаются бороться с этим, позволяя своим фирмам производить более дешевые версии лекарств. Так, например, Бразилия производит дешевые аналоги известных лекарств, крупных корпораций. Так, Бразилия выпустила Glivec по 8 $ за таблетку, в то время как средняя цена на мировом рынке составляет 20-25 $. Но такое могут себе позволить только такие крупные страны. В капиталистическом мире, тем более в эпоху империализма, крупные ТНК имеют огромные ресурсы, для борьбы с любыми законами, которые их не удовлетворяют.


Империализм за работой

Г. Иунг и другие пациенты, на которых испытывали Glivec потребовали обязательного лицензирования в июле 2001 года. Поскольку Южнокорейское Министерство здравоохранения приняла это заявление, оно получило письмо от министра торговли США, угрожающего им, что если они решать использовать обязательное лицензирование против Novartis, может начаться торговый конфликт. Вскоре после этого, министр здравоохранения был снят. Он рассказал о роли ТНК в своем смещении. Иными словами, Novartis имеет достаточно сил и власти, устранить неугодного министра независимой страны, который угрожает ее интересам.

В фильме так же рассказывается, как тайскому правительству угрожал Вашингтон при попытках создания аналогов лекарства против СПИДа. Таиланд тут же встал перед угрозой увеличения тарифов на свою древесину и драгоценности, которые составляют 30% экспорта страны и был вынужден пойти на попятную.

Раньше Вашингтон блокировал изменения правил ВТО, которые разрешают производить аналоги лекарственных препаратов. Изменения были согласованы всеми странами, но были заблокированы США. Это неудивительно так как, например, Рамсфельд крупный фармоторговец.

Что еще более возмутительно, то, что это не просто торговые конфликты, а конфликты результатом которого становятся сотни тысяч людских жизней.

Все эти примеры опровергают новые «теории» о существовании новой наднациональной Империи. Ясно, что это просто старый империализм, в котором мощные конгломераты основанные ТНК и банками доминируют над всем миром через национальные государства, которые все еще живы.

Пациенты испытывающие Glivec, решили уехать в Индию, которая также имеет свое производство лекарств, чтобы узнать стоимость и возможность производить там версию Glivec. Директор Индийской фармацевтической компании сообщил им, что его компания может создать препарат по цене менее 1 $ за таблетку (цена Novartis 20 долларов). Доктор Юсеф говорит, что он не может конкурировать с крупными ТНК. Южнокорейские больные лейкемией так и не преуспели, и в феврале 2003 года было принято решение против обязательного лицензирования Glivec в Южной Корее. Снова, как и прежде, прибыль стала важнее жизней людей.

Причина, почему Индия имеет сильное местное производство лекарств -- специфические законы этой страны, позволяют создавать свои дешевые аналоги лекарств. ВТО требует, чтобы Индия изменила свои законы с 2003 года. Интересы крупных фармконцернов снова превыше всего.


Цены лекарств убивают

Последний пример в этом блестящем фильме -- 12-ти летняя Хаиро, из Гондураса, больная СПИДом. В этой стране более 14 000 больных СПИДом и еще 60 000 инфицированы. Хаиро нуждается в fluconazole, торговая марка Diflucan, лекарстве, производимым Пфизером. Пфизер продает на 1 миллиард долларов Diflucan в год, стоимость одной таблетки в Гондурасе составляет 27$. Хаиро живет с тетей, зарплата мужа тети около 90 $ в неделю. Еженедельный курс приема Diflucan стоит 189 $. Как говорят больные СПИДом такие цены нас убивают.

Семья Хаиро и другие больные СПИДом вынуждены ехать за границу в Гватемалу, где они могут покупать местную версию fluconazole за 30 центов за таблетку и заниматься контрабандой, рискуя быть арестованными.

Но даже это не помогает Хаиро. В фильме показана, умирающая Хаиро, полностью изнуренная, и исхудавшая из-за ВИЧ. Это одни из самых обличительных кадров, показывающие преступную политику ТНК.


Капитализм убивает

Один из южнокорейских больных лейкемией в фильме, говорит: «если бедный человек не получает доступа к лекарствам, это не увеличивает прибылей компании, а только заставляет бедняков страдать». Это истина, но фармкампании, не идут на уступки.

В фильме показано нечеловеческое лицо фармконцернов. Но это не потому, что во главе их стоят какие-то особенно бесчувственные люди. Все дело в природе капитализма, при котором производство происходит ради прибыли. Это нормальная логика капитализма. Это в то же время один из лучших примеров противоречия между частной собственностью на средства производства и потребностей человечества.

Такие фильмы превосходные изобличители пути по которому идут современные ТНК, пренебрегая жизнями людей. Доминирование на мировом рынке лекарств пяти крупнейших ТНК -- есть причина ежедневных смертей миллионов людей во всем мире. Необходимо национализировать эти компании. Возмущение порождаемое этим фильмом должно быть направлено в правильном направление, на путь борьбы с источником этого ужаса -- с капитализмом.

Май 2003.
Джорджи Марторелл
Капитализм убивает!
http://www.1917.com/SciAndTech/Biology/1052646022.html




Dying for Drugs - Film / Фильм «Умирающие от лекарств»


A powerful international investigation of the global pharmaceutical industry.
Every year, many new drugs come to market which offer hope to the sick and dying. They also bring billions of pounds into the coffers of the pharmaceutical industry, making Big Pharma the most profitable and powerful business on earth. Two years in the making, this film investigates just how far drug companies are prepared to go to get their drugs approved; what they will do to make sure they get the prices they want and what happens when profits are put before people.

One of the first steps in bringing a new drug to market is to test it on humans. Increasingly, these tests are taking place in the Third World, far from the scrutiny of European or US authorities. We travel to Africa to hear powerful evidence of how the world’s biggest drug company experimented on children without their parents’ knowledge or consent. Following the trials, the company has failed to produce a single consent form from more than 200 children that were treated. One father says, ‘They didn’t explain anything, they just said they wanted to help the children. They didn’t say anything about the medicine.’ So far one hundred sets of parents have stated they were not asked for consent. This is particularly disturbing given the side effects associated with the drug and the fact that the US Government later refused to licence it.

But it is not just in the Third World that ethics of drug testing are being called into question. In Canada, we meet a world expert in the blood disease thalassemia who was removed from the programme she ran at Toronto University and legally gagged from discussing her findings after she raised doubts about a drug she was testing. Although later reinstated, the experience made Dr Nancy Olivieri realise that hers was not an isolated incident. ‘I got possibly hundreds of letters from people who had been in similar situations’, she says. ‘They had been permanently fired or they’d lost the whole programme of medicine and had to move to another state or another country. They had been followed by private investigators looking into every single aspect of their personal and professional lives. They had been destroyed.’ More worryingly, as the drug was rushed to market, is the prospect that, as Dr Olivieri says, ‘There are many many children in Europe right now who because of that licensing are taking what I believe is a drug that is neither adequately effective in most patients, or safe.’

The problems don’t stop when a drug reaches the market. In South Korea, one leukaemia patients who risked his life testing a new drug, is now furious that he has been forced to sell his home to fund the treatment. As Health Economist James Love puts it, "The products are priced according to what its worth to someone to get access to the drug. If it saves your life - it’s certainly worth everything you have." But many simply don’t have enough money to pay for their drugs. When Yung started testing the new drug he had been given six months to live. Fourteen months later, Yung is still alive, but only able to afford the drug for another few months - something that he can’t bring himself to admit to his wife.

Big Pharma generally defends high prices for new drugs by saying that they have to cover the costs of researching and developing drugs, but in fact most new drugs launched are just slight variations of existing medicines, so-called me-toos. As Nathan Ford of Medecins Sans Frontiers points out, ‘At the moment we are getting more and more drugs of less and less use. Me-too drugs, the tenth headache pill, the fifteenth viagra - there are currently eight drugs in development at the moment for erectile dysfunction. Do we need eight more drugs for erectile dysfunction? I don’t think we do! Meanwhile diseases like malaria and tuberculosis - that kill six million people every year - are neglected.’

Finally, we got to Honduras, where we witness the brutal reality that is the consequence of Big Pharma’s pricing policies. We meet an AIDS activist who is being forced to break the law by illegally smuggling legal drugs across borders to try to save lives with cheaper generic medicines bought in neighbouring Guatemala. One of the people who would benefit from cheaper drugs is 12-year-old Jairo whose mother died from AIDS several years ago and who is now being looked after by his aunt, uncle and grandmother. But without drugs that are priced within the reach of ordinary people, the future of Jairo, and countless others, looks very bleak indeed.






Автоматический перевод описания к фильму:


Мощное международное исследование мировой фармацевтической промышленности.

Каждый год на рынок приходит много новых лекарств, которые дают надежду больным и умирающим. Они также приносят миллиарды фунтов в казну фармацевтической промышленности, делая Big Pharma самым прибыльным и мощным бизнесом на земле. Два года в процессе создания, этот фильм исследует, насколько далеко фармацевтические компании готовы пойти на прием своих лекарств; Что они сделают, чтобы удостовериться, что они получают цены, которые они хотят, и что происходит, когда прибыль ставится перед людьми.

Одним из первых шагов по выводу нового препарата на рынок является его испытание на людях. Все чаще эти испытания проходят в странах третьего мира, далеких от изучения европейских или американских властей. Мы едем в Африку, чтобы услышать убедительные свидетельства того, как крупнейшая в мире фармацевтическая компания экспериментировала с детьми без ведома или согласия их родителей. После судебных разбирательств компания не смогла представить единую форму согласия от более чем 200 детей, которых лечили. Один отец говорит: «Они ничего не объясняли, они просто сказали, что хотят помочь детям. Они ничего не сказали о медицине: «Пока что сто наборов родителей заявили, что их не просили дать согласие. Это особенно тревожно, учитывая побочные эффекты, связанные с наркотиками, и тот факт, что позднее правительство США отказалось лицензировать его.

Но не только в странах третьего мира этика тестирования на наркотики ставится под сомнение. В Канаде мы встречаемся с мировым экспертом по талассемии крови, которая была исключена из программы, которую она проводила в Университете Торонто, и юридически завязала рот с обсуждением ее результатов после того, как она поставила под сомнение препарат, который она тестировала. Хотя позже она была восстановлена, опыт, полученный доктором Нэнси Оливьери, понял, что ее не был изолированным инцидентом. «Я получил, возможно, сотни писем от людей, которые были в подобных ситуациях», - говорит она. «Их уволили навсегда или они потеряли всю программу медицины и должны были переехать в другое государство или другую страну. За ними последовали частные следователи, изучающие каждый аспект своей личной и профессиональной жизни. Они были уничтожены. «Более тревожно, поскольку препарат был срочно отправлен на рынок, это перспектива, которую, как говорит доктор Оливьери,« Сейчас в Европе много много детей в Европе, которые из-за этого лицензирования принимают то, что я считаю наркотиком Что не является адекватным для большинства пациентов или безопасным ».

Проблемы не прекращаются, когда наркотик выходит на рынок. В Южной Корее один пациент с лейкемией, который рискует жизнью, тестируя новый препарат, теперь в ярости, что он был вынужден продать свой дом для финансирования лечения. Как говорит Джеймс Лав, экономист по вопросам здравоохранения: «Продукты оцениваются в соответствии с их стоимостью для кого-то, чтобы получить доступ к наркотику. Если это спасет вашу жизнь - это, безусловно, стоит того, что у вас есть». Но у многих просто не хватает денег, чтобы заплатить за свои наркотики. Когда Юнг начал тестировать новый препарат, ему дали шесть месяцев на жизнь. Четырнадцать месяцев спустя Юнг все еще жив, но только в состоянии позволить себе наркотик еще несколько месяцев - то, что он не может заставить себя признать свою жену.

Большая фармацевтическая компания обычно защищает высокие цены на новые лекарства, заявляя, что они должны покрывать расходы на исследования и разработку лекарств, но на самом деле большинство новых препаратов - это всего лишь небольшие вариации существующих медикаментов, так называемых «me-toos». Как отмечает Натан Форд из «Врачи без границ»: «В настоящий момент мы все больше и больше потребляем все меньше и меньше наркотиков. Я - тоже наркотики, десятая таблетка от головной боли, пятнадцатая виагра - в настоящее время в разработке находятся восемь препаратов для лечения эректильной дисфункции. Нужно ли нам еще восемь препаратов для лечения эректильной дисфункции? Я не думаю, что мы делаем! Между тем такие болезни, как малярия и туберкулез, - которые убивают шесть миллионов человек каждый год - игнорируются ».

Наконец, мы добрались до Гондураса, где мы стали свидетелями зверской реальности, которая является следствием политики ценообразования в Big Pharma. Мы встречаемся с активистом по СПИДу, которого принуждают нарушать закон, незаконно контрабандой легальных наркотиков через границы, чтобы попытаться спасти жизнь с дешевыми непатентованными лекарствами, купленными в соседней Гватемале. Один из людей, которые выиграют от более дешевых лекарств, - 12-летний Джайро, мать которого умерла от СПИДа несколько лет назад и за которым теперь следят его тетя, дядя и бабушка. Но без лекарств, стоимость которых находится в пределах досягаемости обычных людей, будущее Jairo, и бесчисленное множество других, выглядит очень мрачным.